Геннадий Сергиенко: Статьи и проповеди

Для многих моих сверстников из коммунистического прошлого знакомство с церковью евангельских христиан-баптистов начиналось с текста «Бог есть любовь». Этот текст, как правило, висел на самом видном месте и невольно предвосхищал вопрос человека, впервые вошедшего в молитвенный дом: «Какой Он Бог, о котором вы проповедуете? где Он? что Он из себя представляет?»

«Ну а как вам для начала концепция о том, что Бог есть любовь?»

В принципе, в обществе, задыхавшемся от обилия лозунгов и недостатка любви, это заявление звучало свежо и интригующе. Каждое сообщество, осознано или нет, избирает тот или иной лозунг или девиз, с помощью которого выражается, как теперь принято говорить в некоторых кругах, «миссионерское заявление», т.е. центральная идея этого сообщества. Не знаю, возможно ли восстановить с точностью, кто и когда в Московской церкви на, теперь уже бывшем Маловузовском переулке, предложил написать текст из 1 послания Иоанна («Бог есть любовь»), но этот текст, по моему, стал центральным выражением богословия евангельских христиан-баптистов советского периода. Не припомню, чтобы в какой еще христианской конфессии где либо в мире этот текст играл такую центральную роль. Почему?

Мне думается, что этот текст как нельзя лучше выражал сущность упования презренной гонимой общины, людей, которые не могли противостоять натиску мощнейшей атеистической системы, людей, которые вынуждены были нести на себе стигмы отщепенцев и изуверов. В этом тексте - защитная реакция "малого стада", выражение сущности Бога, который любит свое творение, прежде всего, человека, любит верующих и неверующих, любит всех!

Вызывает сожаление не столько отсутствие этого текста в современных баптистских церквах, сколько тот факт, что само содержание этого текста воспринимается как отражение наивного богословия отцов-основателей. «Бог есть любовь» - это весть для детей воскресной школы, которым еще рано знать о том, что, на самом деле, Бог любит далеко не всех.

Своего рода "секретным приложением" к благой вести становится весть о том, что на самом деле, Бог ненавидит большую часть человечества и предназначил её к погибели! Не знаю как вам, но мне как то не очень уютно становиться в общении с таким Богом.

Парадоксально, но факт: годы тоталитарного прошлого делали христиан разных конфессий более терпимыми. Не будет преувеличением сказать, что чем беззащитнее была христианская община, тем более сострадательным и милосердным представлялся образ Всевышнего; чем влиятельнее и сильнее становится христианская община, тем более жестоким и непредсказуемым становится Создатель.

Если что и роднит евангельское религиозное меньшинство в нашей стране с ранней христианской общиной, то это как раз фактор "малого стада". Божественная ирония заключается в том, что для достижения Своих целей, Бог избирает, как может показаться, заведомо проигрышный сценарий, приглашая в свою команду хромых, слепых, ничего не значащих в этом мире.

Парадоксальным образом через это немощное Бог "низвергает сильных с престолов и возносит смиренных"! Необходимо, однако, признать, что в историческом плане Церковь не смогла избежать искушения вкусить от запретного плода власти и силы, сама став институтом благословляющим и освящающим троны сильных.

К сожалению уже в рамках новозаветного канона мы видим попытку подменить Божию стратегию победы через умаление и Крест стратегией победы по праву сильного. Образ кроткого (?!) царя сидящего на ослёнке явно диссонирует с образом царственной фигуры, восседающей на белом коне в окружении сонма небожителей. В книге Откровения предвкушается долгожданный реванш: наконец то Он придёт рассчитаться со своими врагами. Это всё равно, как если бы Иисус сошёл со креста и прибег к помощи легионов ангелов!

Вопреки повелению Иисуса: "Между вами да не будет так!" (Мр. 10:43), ох как нам всем хочется, чтоб было так как у людей, чтобы Иисус в подражании сильным мира обагрил Свои руки кровью убиенных!

Мне представляется далеко не случайным тот факт, что спекулятивная эсхатология рождается и получает своё развитие именно в «общине сильных» (этим термином я позволю себе обозначить западное протестантское большинство). Именно в общине, которая преодолевает статус презренного меньшинства, создаются предпосылки для создания богословского дискурса с позиции силы. И в этом дискурсе, совершенно естественно, тема грядущего Армагеддона начинает играть центральную роль.

В начале девяностых годов, будучи студентом Даллаской семинарии, я с особой остротой увидел прямую взаимосвязь между политикой и религией. На одном из христианских каналов седовласый старец заговорщическим голосом предвозвещал скорое наступление Армагеддона, в пламени которого погибнут миллионы неверных (но конечно же, слава Богу, не американцев). Причем ареной апокалипсических действий и предводителем войск Антихриста должна была стать именно Россия.

Быть может и не стоило обращать внимание на рассуждения одиозного старца, если бы сравнительно недавно я не услышал схожий сценарий из уст уважаемого пастора, основателя популярного движения «Часовня на Голгофе». Кстати, нужно ли объяснять причину бегства евангельского сообщества из России?

Право сильного подводит нас к критической черте, переступив которую мы уже не можем воздержаться от искушения «ударить мечом». Как говорил один из моих профессоров в семинарии: "Когда ты держишь в одной руке Библию, а в другой - ядерный чемоданчик, очень трудно отделаться от мысли, что ты уполномочен Всевышним вершить судьбами народов."

А в правду, почему бы силой оружия не свернуть безбожного диктатора, а потом не просветить сидящих во тьме светом Христова учения? Тем самым мы покажем, что наш Бог сильнее «ихнего». Самое опасное здесь в том, что и Бог воспринимается нами как действующий с позиции силы. Конечно и сегодня евангельское христианство в России остаётся маргинальным явлением, но, заимствуя «богословие сильных» мы ввязываемся в чуждый евангельскому духу дискурс. Невольно следуя рассуждениям героя одиозного фильма девяностых годов, мы повторяем: "Сила - в правде!", наивно полагая, что теперь, в сравнении с нашими менее просвещенными предками, мы обладаем совершенным познанием истины.

Если бы для обращения человека ко Христу достаточно было силы убеждения и логики, или, не дай Бог, силы оружия, мир давно бы уже был христианским.

Одним из первых уроков, который выучил апостол Павел после встречи с Воскресшим было осознание того, что сила христианина заключается в его немощи («когда я немощен, тогда я силен» 2 Кор. 12:10). Сила наша - не в превосходстве знания, не в "убедительных словах человеческой мудрости", а в явлении Духа Христова! "Потому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою!" (Ин. 13:35).

Нельзя забывать о том, что прочтение и осмысление библейского текста происходит не в вакууме, а в конкретных социально-политических реалиях, в том числе под влиянием определенных богословских веяний. Об этом неплохо бы помнить, когда мы склоны принимать как "чисто библейское учение" чью-то политически ангажированную и проплаченную точку зрения.

Однажды один профессиональный тренер, наблюдая за игрой нашей церковной команды, сказал: "Вы талантливые ребята, но я не взялся бы вас тренировать. Футбол - это удел сильных, а не джентльменов". Для меня его слова стали высшей похвалой наших ребят, которые выходили на поле побеждать, но побеждать не любой ценой!

Кстати, игра в футбол – самый надежный критерий выяснения профпригодности служителя. Сыграйте с человеком в футбол и через пять минут, как на детекторе лжи, вы будете иметь ясное представление кто есть кто.

Когда мы в немощи мечтаем о том, чтобы быть сильными, мы часто и не подозреваем о всех последствиях этого желания. Поистине, «не знаете, чего просите»!

Я не знаю почему Бог отвёл евангельской семье в России роль "малого стада", почему среди нас «не много сильных, мудрых, благородных» (1 Кор. 1:26). Годы следования за Христом не убавляют количество вопросов, которые я тоже хотел бы задать Создателю.

Ещё, однако, не наступило «совершенное», когда само знание упраздниться, когда «увидим лицом к лицу». Но в чём мы можем быть уверены уже сегодня – это в том, что Божья любовь через века и тысячелетия остаётся неизменной константой!

Непостижимым для нас образом Бог продолжает любить Своё творение. Его голос, обращённый к малому стаду, звучит ободряющим напоминанием: «Не бойся!».

Именно в немощи, мы переживаем состояние силы, смиряясь, мы побеждаем, умирая – восстаём к жизни нетления! Бог есть любовь!



Опубликовано с разрешения:
Доктор богословия, профессор МБС ЕХБ,
Геннадий Андреевич Сергиенко
https://www.academia.edu

Переосмысление апостолом Павлом роли ветхозаветного закона – одна из интригующих тем Нового Завета. Каким образом фарисей Савл, «ревнитель отеческих преданий» (Гал. 1:14), мог прийти к выводу, что верующий во Христа теперь "не под законом" (Рим. 6:14)?

Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что Тора (закон) была и остается одним из ключевых и непреходящих символов иудейской религии. Тора – это дар Божий, сохраняющий свой неизменный статус. Для многих из нас, чье понимание ветхозаветного закона однозначно ассоциируется с «неудобоносимым бременем», неплохо бы помнить о позитивной роли заповеди, которая является «светильником» (Пр. 6:23), которая «веселит сердце» (Пс. 18:8), которая «умудряет простых» (Пс. 18:7). Подобно светильнику, Тора обозначала для человека путь жизни. «Соблюдайте постановления Мои и законы Мои, которые исполняя, человек будет жив» (Лев. 18:5). Значимость Торы для израильского народа следует разуметь в контексте завета, который Бог установил с этим народом.

Соблюдение заповедей не было условием вхождения в круг народа завета, но их соблюдение было необходимым условием нахождения среди народа завета. Строго говоря, соблюдение Торы не было условием спасения для иудея, но верность Торе подтверждало статус спасенного.

Одновременно с этим мы не можем отрицать того факта, что под влиянием определенных исторических событий в жизни израильского народа происходит актуализация роли закона. Жизнь в постоянном языческом окружении и угроза культурной и религиозной ассимиляции выдвигают на первый план требования по неукоснительному соблюдению внешних «пограничные» знаков иудейской идентичности: обрезания, субботы и кошрута. Смещение акцентов на внешнюю ритуальную сторону закона способствовало обособлению евреев от прочих народов, подчеркиванию их особого статуса. Тора была предметом гордости одних (евреев) и проклятием для других (язычников). Язычники были никто иные как беззаконники и грешники. «Не сообщайся с народами, и не ешь с ними, и не поступай по делам их, и не вступай в родство с ними, ибо (всякое) дело их нечисто, и все пути их осквернены и суть мерзость…» (Кн. Юбилеев 22).

Письменная Тора в совокупности с Устной Торой (предание старцев) содержали в общей сложности 613 заповедей: 248 повелений – по числу членов в теле человека и 365 запретов – по числу дней в году. Таким образом вокруг иудея была выстроена своего рода изгородь, ограждавшая его от языческого влияния.

В свете всего сказанного, что же могло заставить фарисея Савла отказаться от центрального положения иудейской идентичности? Может быть Савл разочаровался в иудаизме? Может быть его преследовали угрызения совести от невозможности исполнить закон? Нет, нет и еще раз нет! Так в чем же дело?

Основной причиной, которая заставила Савла радикальным образом переосмыслить свое иудейское наследие (не отказаться от него), была встреча с воскресшим Иисусом! Своего рода парадокс заключается в том, что Савл не только не симпатизировал зарождавшемуся движению назорян, он был его ярым противником. Самым скандальным в этом учении было провозглашение Иисуса как Мессии! «Если бы эти неучи знали Писание, ‐ рассуждал Савл, ‐ то знали бы, что «всякий повешенный на древе» ‐ по определению Торы проклят!» (ср. Гал. 3:13). Таким образом, сама Тора была главным препятствием для фарисея Савла на пути к вере во Христа.

Встреча с воскресшим Иисусом ставит Савла перед необходимостью выбора: если Бог на стороне распятого, то кто я, чтобы противиться Богу? Переживание встречи с воскресшим становится основополагающим событием, в свете которого Савл/Павел интерпретирует Тору и все свое иудейское наследие.

В понимании иудеев пришествие Мессии ознаменуется началом новой мессианской эры. Вот как об этом сказано в Талмуде: «Сотворенный мир будет существовать шесть тысяч лет. Первые две тысячи лет – запустение, две последующие тысячи лет – царство Торы, за ними следуют две тысячи лет мессианской эры» (Талмуд, Санхедрин 97a). Для Павла смерть и воскресение Иисуса становятся поворотным моментом в истории человечества. Это событие знаменует собой, ни больше, ни меньше – начало «нового творения» (2 Кор. 5:17). Иисус из Назарета «родился от жены, подчинился закону» (Гал. 5:4) и взойдя на крест, удовлетворил «законные» требования Торы, взяв на Себя ее проклятие! Но и сама Тора как «бывшее против нас рукописание» (Кол. 2:14), находит на кресте свою кончину. То, что служило средством разделения между иудеем и язычником, упразднено, а потому теперь во Христе происходит созидание «одного нового человека» (Еф. 2:13‐16)! Как тот, который исполнил закон, Христос полагает конец закону (Рим.10:9). Воскресший заменяет собой Тору, берет на себя ее функции. Теперь Ему принадлежит вся слава!

Здесь следует обратить внимание на инструментальную роль смерти Христа в нашем освобождении от закона. Раввины учили, что человек освобождается от юрисдикции закона только в случае смерти самого человека: «Когда человек умирает, он свободен от Торы и добрых дел» (Талмуд, Шаббат 30).

Павел солидарен с этим пониманием, утверждая: «закон имеет власть над человеком, пока он жив» (Рим. 7:1). Так, что же нам ждать момента нашей смерти, чтобы освободиться от закона? Ни в коем случае! Освобождение уже произошло! Каким образом? Павел отвечает: «мы умерли для закона телом Христовым» (Рим. 7:4). Христос умер и всякий верующий в Него верою умирает вместе с Ним: «Мы погреблись с Ним крещением в смерть» (Рим. 6:4). Входя в воды крещения, мы свидетельствуем о своем отождествлении со Христом в Его смерти, а значит и о своем освобождении от власти греха, от власти закона и от власти плоти (Рим. 6‐8 гл.). Отныне тем, которые во Христе Иисусе нет никакого осуждения (Рим. 8:1)!

В связи со сказанным возникает законный вопрос: проповедуя свободу от закона, не проповедует ли Павел власть анархии, жизнь без «руля и ветрила»? Конечно же нет! Закон был и остается для Павла Божьим установлением: «закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12). Но приход Мессии означает начало Нового Завета, о наступлении которого пророчествовал Иеремия (Иер. 31:31). Через пророка Бог обещал: «Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом» (Иер. 31:33).

С приходом Мессии, если хотите, меняется механизм воплощения в жизнь требований закона. Оправдание праведного замысла закона, утверждает Павел, исполняется в нас, живущих по Духу! (Рим. 8:4). Мессианская эра – это эра Духа! Мы освобождаемся от закона не для жизни беззакония, а для того «чтобы нам служить Богу в обновлении Духа, а не по ветхой букве» (Рим. 7:6).

В этой цитате мы обнаруживаем невольное противопоставление между служением Богу через «обновления Духа» (т.е. обновление, которое несет Дух Святой) и служением Богу «по ветхой букве». Брат Павел, каким образом в тебе уживается столь противоречивое отношение к Торе: это и добрая Божья заповедь (Рим. 7:12), это и ветхая буква (Рим. 7:6)?

Дело в том, что тот же самый Павел, который находит «удовольствие в законе Божием» (Рим. 7:22), обнаруживает внутри самого себя «иной закон», делающий его «пленником» (Рим. 7:23). Что имеет в виду апостол? Павел утверждает, что как отдельно взятый человек, так и все человечество в целом, в результате грехопадения находится в состоянии «проданности греху» (Рим. 7:14).

Собственно, в этом учение Павла перекликается с учением раввинов о наличии двух импульсов в человеке: зла и добра. Предназначение Торы как раз и состояло в том, чтобы помочь человеку с помощью заповеди преодолевать злые побуждения. Именно это последнее утверждение оспаривает Павел. Соглашаясь с божественным происхождением Торы (Рим. 7:12), он одновременно усматривает контрпродуктивную роль закона в том, что, во‐первых, благодаря заповеди обнаруживается грех («я не иначе узнал грех, как посредством закона» Рим. 7:7), а во‐вторых, заповедь не помогает мне преодолеть «злой импульс», а напротив интенсифицирует во мне пожелание («грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне пожелание» Рим. 7:8).

В понимании Павла «закон, ослабленный плотью» (Рим. 8:3) лишен был способности «животворить» (Гал. 3:21). Другими словами, вместо того, чтобы выступать моим защитником, закон ограничивается констатацией состава преступления, и по сути, становится моим обвинителем! Именно по этой причине, Павел усматривает, что в Божьем плане, главное предназначение Торы заключалось в том, чтобы обнаружить неспособность человека следовать требованиям святого и праведного Бога. «А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере. Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою» (Гал. 3:23‐24).

Под «стражею закона» оказались не только язычники, но и, к удивлению избранного народа, и иудеи тоже, потому что проклятие Торы падает на всех, «кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона» (Гал. 3:10). Как результат – «все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3:23). «Тора всех заключила под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа» Гал. 3:22.

Период закона – это период детства в истории человечества, пройдя через который человек должен познать преимущество жизни по вере. Простите, а что евреи ветхозаветного периода были неверующие? Нет! Но, в понимании Павла, в истории израильского народа происходит смена изначальной парадигмы: путь обретения праведности через веру, проложенный праотцом Авраамом, уступает место пути достижения праведности через закон: «Израиль, искавший закона праведности, не достиг до закона праведности. Почему? потому что искали не в вере, а в делах закона» (Рим. 9:31‐32).

Как уже было отмечено выше, мессианская эра знаменуется излиянием Духа, и именно благодаря этому в жизни верующего произрастает чудесный плод: «Плод же Духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона» (Гал. 5:22‐23). Обратите внимание на последнюю констатацию: «На таковых нет закона»! Действительно, люди, в чьей жизни проявляются эти драгоценные качества (любви, радости, мира и т.д.) не нуждаются в каком то внешнем регуляторе их поведения. Этот регулятор «встроен» в их внутреннее сознание, написан «на скрижалях сердца»! В этом, кстати, заключается еще одно преимущество «жизни по Духу»: если следование какому бы то ни было внешнему своду правил неизменно воспитывает в человеке чувство собственного превосходства (см. Рим. 10:3), то в жизни по Духу человек не может поставить себе в заслугу ничего! Вся слава принадлежит Богу, а не человеку!

Мне представляется, что и сегодня читая послания Павла мы не до конца понимаем радикальности его учения. Сколь часто, подобно верующим в Галатии, мы «начинаем Духом», а оканчиваем «плотью» (Гал. 3:3). Вместе с Павлом мы утверждаем, что «спасение не от дел» (Еф. 2:9), а заканчиваем длинным списком требований, которые необходимо исполнить для спасения. Так что, такой список не нужен? Дело не в этом. Дело в том, что никакой внешний список не заменит работы Духа Святого в жизни верующего. Мы предпочитаем список, потому что он, как нам кажется, конкретно определяет, что можно, а что нельзя. Опасность подобной практики заключается в том, что, со временем список создает иллюзию нашего соответствия Божьим стандартам, и в результате мы успокаиваем свою совесть тем, что мы не такие, как прочие люди (Лк. 18:11). При желании со списком можно договорится, а вот с Богом – нет!

Не по этой ли причине в наших церквах подчас царит дух фарисейской самоправедности; не потому ли среди нас есть немало «бедных людей», вопиющих по ночам к Богу: «Кто избавит меня?!» (Рим. 7:24). Апостол Павел предлагает нам путь превосходнейший – путь каждодневного отождествления со Христом в Его смерти и воскресении! Только умирая, мы восстаем для жизни обновления! Это путь к достижению истинной свободы во Христе Иисусе!



Опубликовано с разрешения:
Доктор богословия, профессор МБС ЕХБ,
Геннадий Андреевич Сергиенко
https://www.academia.edu

Лозунг "Только Писание" все чаще используется в церквах евангельских христиан-баптистов как заявление о приверженности "только Писанию" в противовес какой бы то ни было человеческой традиции. Писание и традиция в первом приближении понимаются как два антитезисных понятия: Писание – богодухновенное слово Божие, традиция – человеческие измышления, часто искажающее изначальный смысл Писания.

В предлагаемых размышлениях я хочу обратить внимание, во-первых, на опасность однобокой трактовки лозунга "только Писание", прямо делающей нас продолжателями "славного" наследия книжников и фарисеев первого века. Во-вторых, я хочу показать, что Писание и Традиция – неизбежные спутники. Традиция есть ничто иное, как актуализация Писания в новых исторических условиях. Наконец, в третьих, мы посмотрим на конкретные примеры того, как соотносится Писание и традиция в веровании и практике церквей ЕХБ.


Писание и Традиция: предварительные замечания

Священное Писание есть ничто иное как свидетельство об опыте встречи с "ИНЫМ", с тем, что невозможно описать словами. Для тех из нас, для которых познание Бога напрямую связано с умением читать и писать, важно помнить, что написанию Библии предшествует почти тысячелетний опыт передачи познания о Боге в виде устной традиции.

Книги Священного Писания – откровение Бога, данное человекам через посредство человека. Единственная попытка Бога вручить Моисею письмена, начертанные рукой Всевышнего, закончилась неудачей: Моисей вынужден был "переписывать" десятисловие" своей собственной рукой (Исх. 34:28). В этом глубокий символ: Библия не упала с небес (как Коран), она приходит к нам опосредовано. Как некоторые вещества в природе не существуют в "чистом виде", а только во взаимодействии с другими веществами, так и Библия это Слово от Бога, изложенное человеческими словами.

Человеческий фактор – важная составляющая в написании Библии. Строчки Писания были написаны человеками под влиянием Духа (2 Петр. 1:21). Дух Святой, однако, не нивелирует "человеческий фактор" в том смысле, что каждая из книг Библии сохраняет авторский "почерк", свою перспективу. Это особенно хорошо видно на примере дублирующих повествований (книги Царств – Паралипоменон; четыре евангелия), в которых те же самые события описываются разными словами, с разными смысловыми акцентами.

Участие человека в написании Библии неизбежно привносит фактор субъективности, культурно-исторической обусловленности. Что это значит? Прежде всего, как уже было сказано, что Слово Божие имеет конкретный адрес и цель, т.е. оно адресовано конкретному человеку, живущему в определенной исторической ситуации. Так к примеру, многие "вечные" установления Ветхого Завета (обрезание, жертвоприношение, суббота) теперь утратили для новозаветных верующих свою актуальность. Мы довольно часто оказываемся в положении Петра, которому очень трудно было поверить в то, что слова "Встань, заколи ешь!" (Деян. 10:13) могли исходить из уст Того, который в свое время сказал: "Не ешь!" (Лев. 11).

Ключевым понятием для понимания Писания является метод интерпретации: "Разумеешь ли что читаешь?" (Деян. 8:30). Неизбежный парадокс при чтении Писания: мы не можем читать Библию без системы, но всякая система накладывает свои ограничения на прочтение Библии.

В зависимости от "системы" Библию можно использовать для сжигания на кострах "еретиков", для оправдания геноцида, работорговли, расового превосходства. Библия успешно применялась для экономического и политического закабаления народов. Библия была и остается мощным идеологическим средством воздействия. Россия, к примеру, в представлении многих евангельских верующих является "северной страной", которая вот-вот нападет на Израиль. Соответственно, США – Богом избранная нация для спасения рода человеческого. Для многих Библия - зашифрованное послание относительно того, "что будет с этим миром".

В евангельской герменевтике откровение Божие – развивающийся, динамичный процесс, кульминацией которого становится откровение Сына! Бог говорит нам "в Сыне"! Воскресший Христос через Духа Святого открывает наш ум "к уразумению Писания" (Лк. 24:45).


Отношение Иисуса к Писанию и Традиции

Во время земного служения Иисуса не было однозначного понимания относительно того, что считать Писанием, а что традицией. Саддукеи, к примеру, считали авторитетным Писанием только Пятикнижие Моисеево. Фарисеи же помимо Пятикнижия в равной степени считали авторитетными и Писания и Пророков.

Наряду со свитками Священного Писания, к первому веку н.э. существовала общирная устная традиция, т.н. "предание старцев", которая легла в основу Мишны – первого письменного варианта иудейской устной традиции, написание которой относится к 200 г. н.э. Из евангельских повествований известно о довольно критическом отношении Иисуса к "преданию старцев" (ср. Мр. 7:1-13).

Предание старцев – яркая иллюстрация того, как традиция, рожденная из самых искренних побуждений может со временем стать "неудобоносимым бременем". Мы можем извлечь для себя несколько полезных уроков. Во-первых, искренность намерений и внутреннее благочестие – не есть гарантия развития традиции в правильном русле.

Традиция книжников и фарисеев рождается из благочестивого понимания, что все Писание до мельчайшей буквы йоты пронизано Божественным Духом. Скрупулёзное отношение к деталям, однако, может смещать акцент с "важнейшего в законе"(Мтф. 23:23) на второстепенное, так что в результате происходит "отцеживание комара" и "поглощение верблюда" (Мтф. 23:24). Во-вторых, традиция может приводить к изменению изначального смысла Божьей заповеди: "Хорошо ли, [что] вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание? "(Мар.7:5). Наконец, традиция пронизанная ложной мотивацией ("чтобы показаться пред людьми" - Мтф. 6:5) ведет в установлению двойных стандартов: для "своих" и для всех остальных, что в свою очередь приводит к несоответствию между внешней формой и внутренним содержанием (Матф.23:25).

Отношение Иисуса собственно Писанию тоже не столь однозначно, как может показаться. К примеру, в пятой главе евангелия от Матфея мы встречаем два контрастирующих утверждения. Наряду с тем, что из уст Иисуса звучит заявление о том, что "ни одна йота не прейдет из закона, пока не исполнится все" Матф.5:17-18), из этих же уст мы слышим беспрецедентное пятикратное противопоставление "Вы слышали, что сказано древним... А Я говорю вам" (Матф.5:27-45). Подобное заявление в понимании правоверных иудеев граничило с богохульством, потому что никто из смертных не мог противопоставить свой авторитет авторитету Писания. Вне всякого сомнения речь идет о радикальной реинтерпретации (интенсификации значения) ветхозаветных текстов с позиции нового авторитета.

Было бы неверным представлять Иисуса – иудея первого века, как того, который сознательно нарушал закон (ел свинину, не соблюдал субботу, игнорировал посещение Храма или синагоги). С другой стороны, Его общение с мытарями и грешниками (Лк. 15:1), право "прощать грехи" (Мр. 2:7), "нестандартное" отношение к субботе (Мр. 2:28) прямо ставят Иисуса на грани, если не за гранью, дозволенного.

Для Иисуса заповедь – не самоцель, а средство в выстраивании основополагающей вертикали ("возлюби Господа Бога твоего всем сердцем…") и неразрывно связанной с ней горизонтали ("и ближнего твоего как самого себя"). Заповедь – для человека, а не наоборот! Иисус не воспринимает заповедь как нечто застывшее, неподвижное. Он идет по пути интенсификации значения заповеди - от уровня внешнего действия к уровню внутренней мотивации, от буквы к сущности. Его понимание заповеди выдает в Нем тонкого психолога, которого нельзя "провести на мякине". Внешнее благочестие, участие в ритуале, идущее не из сердца – пустое занятие. Словесная готовность первого сына еще ничего не значит, равно как и отказ второго. Для Иисуса важен конечный результат.

Иисус видел за заповедью конкретного человека. Поразительно, но для многих современников Иисуса (впрочем как и сегодня) "свой осёл" был дороже человеческой жизни. В этом смысле Иисус являет величайший образец гуманиста. Для Него главным предметом заботы были "униженные и оскорбленные" – вдовы, дети, простолюдины. Для тех, кому официальная религия не давала ни единого шанса, Он готов был дать шанс: "Иди и впредь не греши". В словах и делах Иисуса сочеталось несочетаемое: ненависть ко греху и милость грешнику.

Иисус радикальным образом ломает стереотипы религиозных стандартов. Его героем становится не гордый фарисей, который напоказ долго молится, а мытарь, который не смеет поднять глаз к небу. Для Него образцом благочестия становится не священник или левит, а оказавший милость несчастному - презренный самарянин.

Иисус являет также образец чтения Писания с точки зрения активной
жизненной позиции. Его глаголы – это глаголы повелительного наклонения: "возлюби", "иди", "расскажи", "поступай", "проси", "ищи", "стучи"! Если для книжников, к примеру, заповедь о субботе была поводом для бездействия, то для Иисуса, напротив, поводом для активного действия.

Наряду с тем, что Иисус цитирует Писание, Он явно избегает произвольного выдергивания библейского текста из контекста. Из Его словесной дуэли с искусителем в пустыне явно следует, что принцип простого цитирования текста ("написано") еще ничего не значит. Кому написано? С какой целью?

Наконец, Иисус не говорил на подчеркнуто религиозном языке. Его учение в притчах - это пример того, как надо говорить просто и доступно о вещах сложных и мало-понятных.


Значение Писания в зарождении ранней христианской общины

Как это ни парадоксально прозвучит, но первые ученики Христа не были "людьми Книги". Христианство зародилось не в результате чтения/изучения Книги, а в результате переживания встречи в Воскресшим!

Многие иудеи первого века считали последователей "назорейской ереси" "невеждами в законе", т.е. теми, кто плохо разбирается в Писании. Если бы они читали они читали Тору, то понимали бы, что "повешенный на древе" мог быть кем угодно, кроме Христа (Мессии). Для иудея проповедь о распятом Мессии – соблазн (1 Кор. 1:23)! Встреча Савла с Воскресшим ставит его перед выбором между свидетельством Торы (Втор. 21:23) и собственным переживанием. Он делает выбор в пользу последнего.

Таким образом, формулировка "по Писанию" (1 Кор 15:3-5) становится результатом прочтения Писания в новой интерпретационной парадигме, т.е. прочтения Писания через событие смерти и воскресения Христа.

Для первых учеников, Писание (Ветхий Завет) служит средством истолкования религиозного опыта (встречи с Воскресшим). Важно помнить, что до написания книг Нового Завета, нормативным Писанием для первых двух-трех поколений христиан остается Ветхий Завет и устная традиция ("учение апостолов").

Наличие четырех Евангелий в новозаветном каноне – самый убедительный пример того, что свидетельство об Иисусе Христе преломляется с учетом восприятия евангелия в конкретном историческом контексте. Евангелисты свидетельствуют об одной личности, каждый со своим "акцентом", со своими особенностями. Мудрость христиан первых веков проявилась в том числе, в том, чтобы не пытаться "гармонизировать" многоголосие евангелия, а внимать евангельским повествованиям во всем их многообразии.


Роль апостола Павла в формировании новозаветного Писания

Еще раз следует напомнить, что для Павла/Савла именно встреча с Воскресшим является принципиальным моментом для переосмысления (не для отказа от) своего иудейского наследия. Роль ап. Павла в формировании облика современного (протестантского) христианства трудно переоценить. Заслуга Павла состоит прежде всего в том, что он "перевел" благую весть о Христе для язычников. В то время, как многие его современники считали Павла предателем своего отеческого предания, сам он, напротив, считал, что проповедует самую правильную версию иудаизма.

Павел – эсхатологический мыслитель. Крест становится для него символом начала новой эры, новой эпохи, началом нового творения (2Кор.4:6; 2Кор.5:17); крест – событие поистине вселенского масштаба:

"А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира."(Гал.6:14)

В этом состоит коренное отличие Павла от многих его современников. В то время, как они продолжают "путаться в запятых", Павел говорит: "Братья, вы не о том спорите. Настала качественно новая эпоха, поэтому все споры, к примеру, об обрезании и необрезании – неактуальны!"

Безусловно радикальность мышления Павла вызывает протест не только в стане его оппонентов, но и среди единомышленников, которые усматривали в его посланиях "нечто неудобовразумительное" (2 Петр. 3:15).

Послания ап. Павла – это тоже пример радикальной реинтерпретации Ветхого Завета. К примеру, сохраняя благоговейное отношение к Торе ("заповедь Божия свята и праведна и добра" Рим. 7:12), Павел усматривает контрпродуктивную роль Писания, посредством которого познается грех (Рим.7:7-10). Более того, Тора в понимании Павла имела ограниченное по времени и по функции значение: цель закона была в том, чтобы подвести нас ко Христу (Гал.3:22-25).

Во Христе открывается возможность несравненно лучшего пути, жизни по вере, – который для Павла – суть путь древний, путь отца Авраама (Гал. 3:29). Совершенно уникальна интерпретация Павлом понятия "семени" (Гал. 3:16), согласно которому наследниками обетования становятся не физические потомки Авраама, а рожденные от Семени = Христа (Гал. 3:16)

Некоторые радикальные высказывания Павла прямо ставили его в число отступников. К примеру во 2 Кор 3:6-8 Павел называет скрижали Моисеевы "смертоносными буквами, начертанные на камнях". В послании Галатам 4:9-11 жизнь под законом уподобляется жизни под властью "немощных и бедных вещественных начал". Для Иудея Павел высказывает очень "либеральные" воззрения относительно "кошерной пищи" (Рим. 14:3); соблюдения особых дней (субботы?) (Рим. 14:5-6; Гал.4:10); обрезания (Гал.6:15).

Как относился сам апостол к своим собстенным посланиям? Считал ли он их частью авторитетного Писания? Как профессиональный книжник, он скорее всего воспринимал свои послания как предание (ср. 1Кор.11:2; 2 Фесс.2:15), рожденное в результате нового прочтения Писания (Ветхого Завета). Вряд ли он сам мог предполагать, что его послания станут со временем существенной, а для некоторых и главенствующей по значимости, частью новозаветного Писания.

Являясь в определенном смысле "разрушителем авторитетов", последовательным поборником христианской свободы, Павел вынужден в некоторых случаях вводить необходимые коррективы, новые этические нормы, правила поведения. Так духовный энтузиазм, сложившийся под влиянием учения апостола в Коринфе ("духовный судит о всем, а о нем судить никто не может" – 1 Кор.2:15) порождает лозунг: "Все мне позволительно!", на что Павел реагирует: "Но не все полезно!" (1 Кор. 6:12). Давая советы верующим относительно того, что полезно и прилично святым, апостол вовсе имел в виду создавать некие незыблемые этические абсолюты. Почему я так думаю? Да потому что, в противном случае Павел порождал бы то, против чего возвышал свой голос в посланиях.

Когда жизнь христианина под руководством Духа подменяется послушанием некоторому своду правил и установлений, тогда христианство из живого упования превращается в религию, необходимым атрибутом которой является ритуал, внешний вид, поведенческий код. Когда мы возводим букву апостольских посланий в абсолют, тогда парадоксальным образом мы попадаем в зависимость от "немощных вещественных начал" - то против чего Павел предупреждает нас в послании Галатам.


Неоправданное выхватывание лозунга Sola Scriptura из исторического контекста

То, что лозунг Sola Scriptura ("только Писание") неприменим к первым поколениям ранних христиан это очевидный факт, потому что тогда еще не было собственно самого Писания (имеется в виду Новый Завет). В течение первых двух-трех веков в распоряжении христианских общин в лучшем случае были только некоторые экземпляры посланий, Евангелий и т.д. В период формирования НЗ канона (1-5 век) происходит жаркая дискуссия о том, какие книги должны были составлять этот канон. Интересно, что в некоторых вариантах, в канон были включены послания Варнавы, пастырь Ермы, а 2 Петра, послание Иуды, книга Откровения не попадали в список канонических книг.

Начиная с первых оригинальных манускриптов вплоть до изобретения книгопечатания (1440) Библия, за редким исключением, оставалась недоступной для верующих. При переписывании манускриптов тоже срабатывал "человеческий фактор": в текст вкрадывались намеренные исправления (например, желание гармонизировать текст молитвы "Отче наш" в Евангелиях от Матфея и Луки) и ненамеренные ошибки, связанные с усталостью, невнимательностью переписчика.

В период Средневековья (5-15 век) Библия являлась "книгой для служебного пользования", т.е. уделом интерпретации профессионалов от религии. Имено замена библейского текста философской схоластикой предопределяет рождение протестантского лозунга Sola Scriptura.

Лозунг Sola Scriptura рождается в результате полемики реформаторов с господствующей католической церковью. Несомненная заслуга Реформации состояла в возвращении Библии в центр религиозного дискурса. Лозунг Sola Scriptura необходимо читать вместе с уточняющими Sola Fide (только верою) и Sola Gratia (только благодать). Другими словами, ценность Писания для реформаторов заключается не в самом себе, а в том, что правильное прочтение Писания открывает путь веры, жизни по благодати. То есть ценность Писания обусловлена его соответствием господствующей интерпретационной парадигме. Тот же Лютер, однако, испытывал недоумение от наличия в христианском каноне таких книг, как послание Иакова и книги Откровения.

Подход реформаторов к Священному Писанию закладывает основы для понятия "канона в каноне", т.е. утверждение некоего набора центральных по значимости текстов, с помощью которых следует интерпретировать остальное Писание.


Писание и традиция в веровании и практике евангельских христиан-баптистов

Как уже было заявлено вначале, сегодня в церквах евангельских христиан-баптистов все громче звучит приверженность "только Писанию". К сожалению, выхваченный из исторического контекста лозунг Sola Scriptura роднит нас больше с фарисеями первого века, чем с отцами-реформаторами. Когда абсолютизируется буква Писания, тогда Библия превращается в источник для жонглирования текстами. Отсюда совершенная произвольность в пользовании текстами. Любой текст обретает статус абсолюта, потому что это "Слово Божие".

Ситуация усугубляется отсутствием единой школы толкования. Весьма распространенным заявлением являются слова: "Брат, у нас нет никакого богословия, у нас есть просто Библия!" Как во времена Судей каждый склонен толковать Библию как ему кажется справедливым. Отсюда, у нас постоянная путаница в отношении к Ветхому Завету. Взять, к примеру, ветхозаветный запрет для женщин носить мужскую одежду, а для мужчин женскую. Я слышал много возражений против ношения брюк женщинами, но я не слышал ни одного возражения против крещального "платья" для пресвитера.

Практика проповедования вызывает тревогу в том отношении, что в наших евангельских церквах не звучит проповедь евангелия! Подчас складывается впечатление, что присутствуешь в синагоге, а не в церкви евангельских христиан-баптистов! Всегда ли проповедуя из Ветхого Завета (в частности из книги Псалтырь) мы делаем это с перспективы новозаветного откровения? Если праведником может стать каждый кто "не ходит… не стоит… не сидит" (Пс.1:1), то Христу не надо было умирать на кресте.

Несмотря на подчеркнуто отрицательное отношение к традиции, мы, вне зависимости от того, хотим признавать это, или нет, являемся носителями определенной традиции. Традиция рождается в результате прочтения текста в определенной культурно-исторической обстановке. Подобно тому, как апостол Павел, следуя иудейскому методу истолкования мидраш видит в тексте о волах (Втор.25:4) некий духовный принцип, позволяющий ему применить этот текст к проповедникам евангелия (1 Кор. 9:9-10), так и мы сегодня читаем Библию, применяя библейские принципы к схожим явлениям современности. Необходимость в традиции возникает и тогда, когда в Писании нет четкого ответа на тот или иной вопрос. Решение принимается, как правило, на основе братского консенсуса.

Формирование традиции – сложный, многогранный процесс; на содержание этого процесса и на его конечный результат оказывают влияние различные факторы. Некоторые традиции евангельских христиан-баптистов сложились под влиянием определенных текстов Писания. Например: практика рукоположения служителей (2 Тим. 1:6); молитва над детьми (Мр. 10:16) и болящими (Иак. 5:14), приветственный поцелуй (1 Петр. 5:13), покрывания головы для женщины, запрет на ношение в здании церкви головного убора для мужчин (1 Кор. 11:4-5). Такие тексты, как Еф. 5:33 ("жена да боится мужа своего") и 1 Тим. 2:12 ("а жене учить не позволяю") лежат в основе патриархального уклада наших семей и запрета для сестер учить в церкви. Тексты, подобные 1 Петр. 3:3 ("Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде") утверждают стандарт скромности и осуждают экстравагантность и излишества во внешнем виде женщины. Для многих является нормативным запрет на развод и повторный брак после развода (Мр. 10:11). Некоторые (в основном те, у которых еще живы жены) склонны понимать слова "одной жены муж" (1 Тим. 3:2) как запрет на повторный брак служителя, в случае смерти жены. Для других 1 Тим. 2:15 является указанием на то, что женщина спасается благодаря рождению детей.

Интересно, что при нашем подчеркнутом акценте на "только Писание" мы игнорируем целый ряд текстов Писания, говорящих, например, о практике говорения на языках (1 Кор. 14:39), поднятия рук во время молитвы (1 Тим. 2:8), пророчествования (1 Фес. 5:20), отпущения грехов (Ин. 20:23), пострижения по обету (Деян. 18:18), омовения ног (Ин. 13:14), употребления алкоголя (1 Тим. 5:23). Уже предвижу сонм возражающих, готовых объяснить мне почему мы, скажем, не практикуем говорение на иных языках или омовение ног. Все, что я хочу сказать, это то, что логика "только Писание" может срабатывать против нас, именно потому, что мы тоже используем не "все Писание"; мы читаем Библию избирательно в соответствии с наследием, которое передали нам отцы наши.

Значительная часть нашей традиции сформировалась под влиянием православной культуры. Влияние это сказывается в некоторой склонности к сакраментальному пониманию церковных священнодействий (крещения и хлебопреломления ). Именно благодаря православному влиянию, мы воспринимаем рукоположение служителя как акт возведения его в пожизненный сан. Это же влияние имеет прямое отношение к практике "закрытого" для инославных причастия, посещения больных с хлебопреломлением, исповедания перед причастием (встречается в основном в практике Совета Церквей). В наших церквах мы следуем в основном за православным церковным календарем: нигде в мире баптисты, к примеру, не отмечают праздники Преображения, Благовещения, Крещения Господня, и т.д. Отсутствие туалетных комнат даже в недавно построенных молитвенных домах – прямое следствие православного понимания, что в храме не должно быть "отхожего места".

Некоторой практике мы целиком обязаны влиянию светской культуры. К примеру, апостолу Павлу и в голову не могло придти, что христиане-мужчины будут брить бороды! Неслыханное богопротивное деяние! Это влияние сказывается и на музыкальном оформлении наших богослужений, и на современных представлениях о медицине, космосе и мироздании.

Конечно же большая часть нашего наследия относится к нашей самобытной традиции. Это и наш особый язык ("приветствую", "встанем на наши ноги"), и практика выслушивания чтения Писания и некоторых хоровых песнопений стоя, и громогласное благодарения за приветы, и разделение зала богослужений на мужскую и женскую половину (влияние синагоги?), и испытательный срок для кандидатов на крещение, и практика перекрещивания, людей, принимавших крещение в сознательном возрасте в других христианских конфессиях. Насколько я могу судить, только в церквах ЕХБ практикуется рукоположение дьяконов или отлучение от церкви с формулировкой "до пришествия". В наших церквах хорошо известен традиционный набор запретов на употребление алкоголя и табака, использование косметики, противозачаточных средств. Нас в целом характеризует безразличие к политике и спорту, отрицательное отношение к телевидению, театру, искусству, к танцам и к азартным играм.

За менее чем 150 лет существования евангельских христиан-баптистов на российской земле мы успели сформироваться в самостоятельную религиозную конфессию и обрасти своей собственной традицией. Принцип автономности церквей церквей евангельских христиан-баптистов – дополнительный осложняющий фактор, который делает процесс формирования традиции неуправляемым и непредсказуемым. В этом подтверждается истинность поговорки "каков поп, такой и приход". Традиции формируются в зависимости от мнения авторитетного брата или группы братьев.

Традиция имеет прямое отношение к властным структурам того или иного сообщества. Тот, кто формирует традицию, держит в руках рычаги управления поведением людей. Это чрезвычайно важный и ответственный момент. Чем выше степень авторитаризма в руководстве общины, тем больше и строже требования к единообразию во внешнем облике и в поведении членов общины. Опасность здесь заключается в том, что внешнее единообразие может создавать иллюзию внутреннего единства членов церкви. Когда духовная свобода во Христе ("где Дух Господень – там свобода" – 2 Кор. 3:17) подменяется сводом правил и постановлений, тогда и создаются предпосылки для "проглатывания верблюда".

Весьма мощным средством, оказывающим влияние на формирование традиции становится брат "с немощной совестью". Такой человек берет в заложники всю церковь и испытывает удовольствие от того, что держит людей в страхе. Заостренное внимание к женской одежде (длина юбок, высота каблуков, и т.д.) в большей степени имеет отношение к определенному диагнозу, чем к христианству. "Человек в футляре" – не наше изобретение: полезно иногда перечитывать классиков.

Местная самодеятельность в формировании традиции проявляется наиболее заметно в практике церковной дисциплины. Не секрет, что отлучение – действенный рычаг в борьбе с конкурентами и несогласными. В одних церквах церковному взысканию подвергаются те, кто в течение полугода не участвует в хлебопреломлении, в других - той же участи подвергаются семейные пары, у которых с регулярностью не рождаются дети. Совсем недавно мне поведали случай отлучения сестры, матери троих детей, за то, что ее муж уехал в другой город на заработки и там женился на другой женщине (?!). Комментарии, как говорится, излишни.

До некоторой степени традиции являются отображением уровня культуры определенной социальной группы людей. В некоторых церквах, наверное до сих пор считается, что ношение галстука – признак недуховного поведения. Мне представляется, что подобное понимание – прямое следствие господствовавшего в тридцатые годы мнения, что галстук – это признак чуждой буржуазной морали. Или взять вопрос с покрыванием головы для женщин. Павел вовсе не имел в виду ни косынки, ни тем более полоски ткани на голове женщины. Покрывало, о котором пишет Павел является аналогом хиджаба у мусульман сегодня. Откуда же эта традиция на косынки? Испокон веков косынка – неотъемлемый атрибут русской женщины, у которой не было ни времени, ни возможности ухаживать за своими волосами.

Формирование традиции – неизбежный процесс. С помощью традиции происходит идентификация того или иного сообщества. Традиция, образно говоря, очерчивает "круг" , с помощью которого становится понятно, кто внутри, а кто вне. Традиция оговаривает правила вхождения в "круг" и условия пребывания в "круге". Очень важно, чтобы "диаметр" этого "круга" не мерялся под мой аршин. Так, к примеру, поступали фарисеи, для которых все несогласные с их пониманием автоматически зачислялись в категорию "мытарей и грешников". Парадокс состоит в том, что именно эта категория составляла большинство среди последователей Иисуса.

Положительная роль традиции заключается в том, что с её помощью обеспечивается преемственность и стабильность в развитии того или иного сообщества. Однако в том случае, когда сохранение традиции становится самоцелью, проявляется её отрицательное влияние. Традиция, неспособная реагировать на внешние изменения становится мёртвой.


Заключение

Писание и Традиция связаны воедино, потому что всякое прочтение Писания, обусловленное определенной культурой и историей, потенциально означает зарождение новой традиции. В этом смысле евангельские христиане-баптисты – не являются исключением.

Несмотря на неприятие слова "традиция", мы являемся носителями определенного наследия. Именно необходимость актуализации Писания применительно к меняющимся историческим обстоятельствам побуждает к развитию богословской мысли, нахождению ответов на новые вызовы современности. У нас нет никаких оснований для того, чтобы стесняться или извиняться за своё наследие. В равной степени, мы не должны его абсолютизировать.

Новый Завет предлагает личность Иисуса Христа в качестве смыслового центра. Писания: оно свидетельствует о Нём (Ин. 5:39); призвание учеников – "Его слушать" (Мтф. 17:5)! Он – предвечное Слово, которое стало Плотью (Ин. 1:14); "В последние дни… Бог говорил в Сыне" (Евр. 1:2). Более того, центральным событием, в свете которого должно происходить истолкование Писания является Голгофский Крест. Только Воскресший Иисус даёт ученикам ключ к уразумению Писания (Лк. 24:45). И, если мы практикуем чтение Писания через призму смерти и воскресения Христа, то у нас есть все основания полагать, что мы следуем тропой, проложенной Его первыми учениками.



Опубликовано с разрешения:
Доктор богословия, профессор МБС ЕХБ,
Геннадий Андреевич Сергиенко
https://www.academia.edu

Братья и сестры, сегодня 6 стих 55 главы книги пророка Исаии. Здесь звучит благословенный призыв: «Ищите Господа, когда можно найти Его; призывайте Его, когда Он близко». Аминь.

Хочу признаться вам в том, что был в некотором смущении, потому что мне нужен был сегодня текст. И вдохновенное пение семьи Ларионовых напомнило мне этот благословенный призыв из книги пророка Исаии.

Я хочу вернуться к тексту, который звучал когда-то в моей юности. И я помню тех, которые проповедовали Слово Божие в далеком прошлом, обращаясь к этому девизу, к этому призыву пророка Исаии: «Ищите Господа, когда можно найти Его; призывайте Его, когда Он близко».

Этот текст дорог мне, потому что, братья и сестры, я так уверовал. Уверовал с пониманием о Боге, Который ищет грешника, Который раздает свое приглашение грешнику, Который ждет возвращения блудного сына в отчий дом. Уже потом, когда мне пришлось много учиться и так далее, я узнал о другом Боге, Который вовсе не переживает, Который вовсе не ждет, Который уже давно составил списки! Я уже как-то говорил, мне не совсем уютно жить с таким представлением Бога...

Но этот текст в книге пророка Исаии звучит как приглашение, приглашение для всех: «Ищите Господа! Когда? Когда можно найти Его! Призывайте Его! Когда? Когда Он близко!»

И этот текст свидетельствует о том, что между творением и Творцом, между человеком и Создателем образуется эта дистанция, эта брешь, эта пропасть. И хотя Он недалеко от каждого из нас, но Он рядом. И вот это самое непостижимое, что есть для меня в этой жизни: почему Суверенный Творец не может насильно заставить меня? Почему Он не заставляет меня? Но Он ждет, Он рядом, Он ожидает, когда я приглашу Его в свое сердце, в свою жизнь!

Было время, так свидетельствует библейская история, когда сотворенный первый человек разделял близкое общение с Создателем, и мы только можем себе представлять, каким образом Адам в прохладе дня беседовал вместе с Господом. И вот это близкое состояние человека как друга, как «вершина творения», вследствие грехопадения было утрачено, так что мы начали прятаться от Бога.

Мы прячемся от Бога. И наше деяние отдаляет нас все дальше и дальше от Создателя, но Он ждет. И этот текст побуждает нас и напоминает нам, мне и тебе, друг дорогой, брат и сестра, что искать надо Бога, когда Он близко, призывать Его тогда, когда можно найти Его.

В книге Деяния апостолов есть созвучный текст. Удивительно, что в проповеди в Афинах. И у меня нет времени для того, чтобы пояснять, почему это удивительно, но Лука воспроизводит проповедь апостола Павла в Афинах, где звучат удивительные слова 26 стиха 17 главы книги Деяний: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию».

Братья и сестры, Бог назначил предопределенные времена и место обитания. Меня все время спрашивают: «Что ты не уезжаешь?» Бог назначил определенное место и время обитания! С какой целью? Дабы они, люди, искали Бога, «не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из них».

Это удивительная мысль. И кратко скажу, читайте послания Павла! Я бы хотел что-то подобное найти в его посланиях. Но в этой проповеди в Афинах, то, как Лука воспроизводит эту проповедь, обращенная к просвещенным эллинам в Афинах, звучит удивительная мысль о том, что Бог произвел весь род человеческий. Поселил человека с той целью, чтобы человек — творение, искал Бога. И мы знаем, что вследствие грехопадения Павел скажет, что никто не ищет Бога. Все совратились, все стали равнонегодными.

И вот это парадокс, братья и сестры. Это трудно объяснимый парадокс, как Создатель, от Которого творение отдалилось и не ищет Творца, как Создатель продолжает ожидать, продолжает взывать, продолжает стучать в дверь нашего сердца.

Этот текст напоминает нам о том, что искание Бога — это не наша привилегия, это не роскошь, это не данность. Когда мы рассуждаем: «еще успею, не до этого». Этот текст побуждает нас искать Бога, когда можно найти Его! А это значит, что в жизни каждого человека есть особые минуты, особые мгновения, когда Бог по-особому близок, когда мы можем ощутить Его присутствие, Его, образно говоря, дыхание, потому что Он недалеко от каждого из нас!

И сколь многие люди в минуту кризиса, в минуту безвыходного положения взывают к неведомому Богу: «Если Ты есть, помоги мне». И сколь многие люди, как в этом повествовании о десяти прокаженных, «ну где же девять?» Ну где же те девять, которые взывали о помощи? Сколь многие люди откладывают встречу с Создателем на потом.

Хочу напомнить текст из книги Иова, это удивительная книга в Ветхом Завете, и в 33 главе хочу напомнить текст, который говорит о том, как Бог разговаривает с нами. Бог говорит однажды, 14 стих 33 главы книги, книга Иова: «Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз: во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе. Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление, чтобы отвести человека от какого-либо предприятия, и удалить от него гордость, чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом». Вот так написано в книге Иова. Бог разговаривает с нами!

Однажды говорит, если не замечает человек, разговаривает, продолжает разговаривать с нами. В том числе, когда кладет на одр, когда мы становимся более восприимчивыми, когда от ситуации нашего всемогущества мы вдруг замечаем нашу ограниченность, нашу уязвимость. Бог разговаривает с нами! Сразу хочу оговориться, брат и сестра, не спеши все то, что ты видишь во снах, приписывать Богу! Не спешите! Но в том числе Бог имеет уникальную способность говорить с нами, так что мы отчетливо замечаем Его почерк.

Вот интересное свидетельство людей из мусульман. Вот что может заставить мусульманина стать христианином? Я слышу, и вы слышите неоднократно свидетельства о том, что это происходит сверхъестественным образом. И, братья и сестры, опять оговорюсь, не говорю о том, чтобы мы видели видение и приписывали всякий сон Божьему откровению. Нет! Но у Бога есть способы говорить с нами! В том числе мы знаем, что Бог с искренним поступает искренне. И Бог разговаривает с нами на том языке, который мы понимаем.

Если мы искренне ищем Бога, Он идет к нам навстречу. Проблема, почему мы не слышим Бога, уже названа: мы утратили эту способность слышать Бога. Мы прячемся от Него! И в этом смысле вспоминайте притчу о сеятеле. Бог говорит к нам, сеет семя Свое, откуда-то птицы прилетели!

Бог говорит к нам, с радостью принимаем, забота века сего: богатство, гонение; все отвращает нас от того, чтобы следовать за Иисусом по дороге жизни. Но «Господь так возлюбил этот мир, что отдал Своего Единородного Сына». И удивительным образом, брата и сестра, я не могу этого постигать, но Бог продолжает стучаться в сердце грешника.

Исаия, как на самом деле называют его «ветхозаветным евангелистом», передает этот вдохновенный призыв, вдохновенное приглашение ко всем грешникам земли: «Ищите Господа, когда можно найти Его; призывайте Его, когда Он близко».
Где это место, где Он близко? Когда это можно найти Его? В том числе, когда мы в храме Божьем. Когда звучит Его Слово. Когда Дух Святой касается наших сердец. Это то священное, святое мгновение, когда Бог обращается к тебе и ко мне. И, брат и сестра, место собрания детей Божьих должно быть местом, где мы слышим ясно голос Божий, где происходит эта духовная трансформация, которую мы слышали. И всякий раз, когда мы приходим на сие место, не будем напрасно топтать дворы Божии! Всякий раз, приходя на это место, мы должны уходить преображенными, потому что Бог разговаривает с нами, потому что Он говорит к нам!

И сегодня это обращение особенно к тем, которые еще не удостоверены. Особенно к тем, которые говорят про себя: «еще успею». Сегодня это обращение к детям верующих родителей, которые считают, что они войдут в Царствие благодаря маме или папе, бабушке или дедушке!

Друг дорогой, Слово Писания обращается к тебе сегодня с приглашением. Ищи Господа! Господь рядом, Господь близко! Господь стучится в твое сердце, да благословит тебя Господь сегодня принять правильное решение, потому что этого мгновения может никогда не настать в будущем.

Вне зависимости от возраста. Когда мы молоды, откладываем на будущее, когда мы все время думаем, что успеем. Этот текст еще раз хочу повторить: напоминает мне и тебе, что время не в нашей власти. Есть особые мгновения в нашей жизни, когда Господь по-особому близок, когда Он ожидает ответа моего сердца. Ищите Господа! Когда? Когда ты можешь найти Его? Призывай Его своими устами, потому что всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Таково обетование Писания!

И если ты сегодня здесь, друг мой дорогой, это может быть самый счастливый день в твоей жизни, когда все будет по-новому, когда ты станешь частью «нового творения», потому что Господь ждет твоего возвращения. Отец ждет возвращения сына домой. Пусть Господь благословит каждого из нас правильно пользоваться временем, которое нам отведено. Пусть Господь благословит нас искать Его, призывать Его святое имя. И пусть Ему, возлюбившему нас, будет слава за все. Аминь.



Опубликовано с разрешения:
Доктор богословия, профессор МБС ЕХБ,
Геннадий Андреевич Сергиенко
word4you.ru

Слава Господу, братья и сестры! Мир вам! Как вы себя чувствуете? А?..
Я боюсь, что вы уснете, когда я буду говорить.

В начале нашего общения Михаил Иванович сказал, что тема общения сегодня: «мы здесь; мы баптисты, мы вместе, и мы служим». Я хочу, чтобы вы встали и повторили за мной. Я знаю, что вы никогда этого не делали. Но я хочу, чтобы вы выразили это громким голосом, чтобы небеса слышали, чтобы окружающие нас люди слышали.
И так приготовились: Мы здесь! Мы баптисты! Мы вместе! Мы служим!

Теперь отвечайте на мои вопросы: Где мы? Мы здесь! Кто мы? Мы баптисты! Что мы делаем? Мы служим!

Слава Богу! Садитесь! Я думаю, что, когда вы вернетесь в свои церкви, будет серьезный разговор по поводу благоговения на богослужебном собрании, и лично я к этому отношения никакого не имею.

Братья мои и сестры! Мне нужен был текст, и текст я услышал сегодня из Послания к Римлянам 12:11. Слушайте: «В усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите».

Скажите мне, сколько мы с вами не виделись лет? Двадцать лет! И я должен вам сказать, как вы все постарели за это время.
Братья и сестры, почему мы так редко встречаемся? Почему так редко собираются церкви Московского объединения? Нам нужны эти встречи для того, чтобы мы видели, что нас немного, но нас немало.

Нам нужны эти встречи для того, чтобы увидеть вот то многообразие, которое есть в наших церквах: многообразие служений, многообразие братьев, сестер. Нам нужно быть вместе, чтобы слышать свидетельство о том, что Бог совершает в городе Москва.

Слово-Писания; апостол Павел удивительное Слово оставил нам вот в этой 12-й главе Послания к Римлянам. Брат и сестра, нам нужно собираться вместе, и в этом зале есть те, которые трудятся и сила которых истаевает. В этом зале есть сердца разочарованные, есть те, которые думают, что Господь не слышит их молитв, и нам нужны эти встречи для того, чтобы сказать: брат и сестра, не ослабевай в усердии!

Нам нужно собираться вместе для того, чтобы напоминать себе, всем нам, что кто-то трудился до нас, до меня. Здесь сидящие на кафедре, сидящие в этом зале — это все выходцы, не скажу в подавляющем, но большая часть, мы — дети Маловузовского переулка. Мы вышли из этой колыбели. Кто-то трудился, кто-то выполнил свою работу, кто-то не ослабевал в усердии.

Я хочу спросить вас: вы помните имена наставников, которые проповедовали вам Слово Божие?

Это очень опасный симптом, когда мы забываем имена тех, которые проповедовали нам Слово Божие. В усердии не ослабевайте!

Братья и сестры, нам нужно собираться вместе, чтобы поощрять друг друга к любви, к добрым делам. Нам нужно слышать, что Бог совершает через других, о которых мы не так высоко думаем, и эти общения они смиряют нас, потому что Бог трудится! Бог совершает! Бог постыжает меня, нас, когда мы думаем, что только через нас, через меня Бог что-то делает. Нет, брат и сестра! Бог совершает Свое служение через малых, через немощных, через неблагородных, ничего не значащих в этом мире. Бог совершает Свое служение!

Нам нужны эти встречи для того, чтобы помочь тем, кто ослабевает, вера у которых оскудевает. Знаете, нам нужно, собираясь вместе, переживать исполнение Духом Святым. И вот это очень важная вторая составляющая: когда мы ослабеваем в усердии, когда мы перегораем в служении, брат и сестра, Слово Писание говорит: «Духом пламенеть»!

Когда это было последний раз, чтобы мы переживали с тобой, брат и сестра, воспламеняющие действия Духа Святого так, чтобы у нас открывалось второе дыхание?

Нам нужно собираться вместе для того, чтобы помнить о прошлом,
для того, чтобы понимать настоящее время, в котором мы живем, и быть
открытым для будущего. И, братья и сестры, не все у нас получается так, как хотелось бы. Признаемся себе в том, что нам легче остаться в прошлом, там, где все понятно, там, где все предсказуемо. Быстро меняющиеся обстоятельства жизни этого мира пугают нас, и мы остаемся где-то на окраине, где-то предоставленные сами себе. Мы не знаем, как реагировать на быстро меняющийся мир вокруг нас.

И когда мы собираемся вместе, когда мы слышим слово-свидетельство, тогда что-то пробуждается в нас, тогда Господь что-то говорит к моему сердцу, тогда Он вновь воспламеняет мое сердце, тогда у нас рождается видение о том, что мы можем сделать гораздо больше.

Сегодня на небесах Ангел докладывает: «Господи, церкви Московского объединения собрались на общение». Господь спрашивает: «Что они там делают?» — «Господи, они благословляют одного миссионера!» Господь говорит ангелу: «Ну-ка, слетай, посмотри, на каких машинах они приехали на это собрание! Еще раз скажи мне, скольких миссионеров они благословили?» — «Господи, одного»...
«Господи, они 15 лет строят церковь на Голгофе. Церковь на Голгофе превратилась в «Голгофу».

Брат и сестра, откуда у нас эта врожденная привычка играть этого «казанского сироту»? Откуда?..

Знайте, читал лекции... «Конкурирующая фирма». Я спрашиваю: «У вас есть молитвенный дом?» — «Нет». — «Арендуете?» — «Арендуем». — «Ну сколько же?» — «Десять тысяч». Ну, я говорю: «Нормальная цена!» Он говорит: «Долларов в месяц».

Я спрашиваю: покажите мне церковь, которая готова была бы платить такие деньги, чтобы проводить богослужебные собрания. Речь не о деньгах, братья и сестры, речь не об этом. Но я хочу, чтобы мы преодолевали этот синдром сирот. Мы ведем себя так, как будто бы у нас нет Отца, Сущего на небесах, богатого милостью.

Когда мы собираемся вместе, брат и сестра, когда Дух Святой совершает Свою работу, тогда на небо идет телеграмма: «Сегодня Московское объединение высылает 100 миссионеров на служение!» Господь говорит: «Другое дело! Другое дело! Я вижу признаки взросления, Я вижу признаки какого-то духовного совершенства».

Нам нужно собираться вместе, нам нужно молиться вместе, потому что когда церковь молится, тогда Господь говорит: «Отделите мне Варнаву и Савла!» Тогда Господь говорит: «Хватит сидеть вместе! Пускайте хлеб по водам!» Тогда Бог совершает Свою работу, тогда мы не довольствуемся достигнутым, тогда нам становится стыдно за наше самодовольство. Я не знаю, почему с возрастом растет пузо! Не растет голова, сердце не растет, пузо растет! Это такими важными мы становились со временем? Возраст подошел, чтобы играть роль важных серьезных людей!

Брат и сестра, когда мы собираемся вместе, когда мы ослабеваем в служении, когда истлевают силы, нам нужно собираться вместе, нам нужно молиться друг за друга, потому что Бог воспламеняет сердца, и поэтому мы летим отсюда, потому что сзади вырастают крылья.

Исаия говорит: «Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе».

Я хочу, чтобы здесь и сейчас, сегодня был вечер, когда мы забываем время, был вечер духовного обновления, был вечер, когда мы сказали: «Слушай, что я делаю? Чем мы занимаемся здесь, на земле?»

Я хочу, чтобы в этих общениях рождалось видение, рождалось то, что Господь, знаете, мы не любим этого слова, мы не любим мечтать. Я хотел бы, чтобы мы мечтали с Божьей помощью, чтобы в следующий раз, когда мы соберемся вместе, мы сказали: «Господи, из того малого, что у нас есть, мы благословляем Тебя. Мы высылаем миссионеров, мы помогаем Московской семинарии, мы помогаем, благословляем реабилитационный центр». Знаю, что все это совершается!

И сегодня мы, знаете, не собираемся, чтобы похвалиться друг перед другом, но я верю, что можем сделать гораздо больше! В этих общениях, когда мы, знаете, увещеваем друг друга, когда Дух Святой наполняет наши сердца, мы выверяем фокус служения, ради чего все это совершается на земле. Ради чего живем и служим!

Кому служим? — Господу служите, брат и сестра!

Пусть Господь благословит нас чаще собираться, если здесь не хватает места: летом выезжаем на природу, ставим шатер, молимся, рассуждаем.

Бог благословляет! Бог приумножит, братья и сестры! Хочу, чтобы об этом мечтали, хочу, чтобы ревновали об этом!

И я верю, что, знаете, многие смотрят на церкви нашего братства, что там происходит в Москве. Что там происходит в Москве? И это был бы совсем другой сигнал, если бы церкви в регионах, ободрившись новостями, сказали: «Слушайте, братья и сестры, они могут это делать в Москве; мы что, меньше можем делать?». Вот таким образом, братья и сестры, мы можем и должны поощрять друг друга!

Не оставаться довольными, не пребывать в самодовольстве! Господу служить, ради этого подчинять свои духовные, материальные, физические силы, чтобы Его имя было прославлено, чтобы, придя туда, Господь сказал: «Хорошо. Это было хорошо. Войди в радость Господина твоего».

Пусть Господу, возлюбившему нас, будет слава за все. Аминь.



Опубликовано с разрешения:
Доктор богословия, профессор МБС ЕХБ,
Геннадий Андреевич Сергиенко
word4you.ru